C вашего позволения, начну безобидный рассказ о небольшом путешествии с моим дядей Лёшей в Республику Карелия Кемской области по реке Ундукса с последующим выходом в Белое море. Мне уже приходилось бывать в Карелии, когда я, дядя и тетя в предыдущем году выезжали в байдарочный поход по Белому морю с недельной остановкой у истока Ундуксы.
Поезд
Встав рано утром, я не плотно позавтракал, попрощался с мамой и бабушкой, дед был на работе, взгромоздил на плечи столитровый рюкзак, набитый всевозможной одеждой, фотоаппаратом «Смена», умывальными принадлежностями, всем-всем, что берут и не берут в водное путешествие начинающие водники, и выехал домой к дяде, где был основной пункт сегодняшнего отправления. Во мне все трепетало. Уже через два с половиной дня вновь окажусь в этом загадочном, сказочном, остатке реального мира.
И все последующие походы по рекам Карелии, как и этот, пролетали, словно сон, мираж. Я там не был, закрыл глаза, и все это волшебное, волнующее путешествие оказалось в дымке воспоминаний человека, который ни разу там не был. А лишь читал где-то, да слышал от стариков, пересказывающих красивую легенду о прекрасном мире Колеваллы.
Выпив чая с булочками, переговорив краткий план действий на день, мы прошли в большую комнату, где в беспорядке лежало всё, что предстояло поместить в походные рюкзаки, кроме некоторых продуктов в поезд. Самое тяжёлое в сборах - это представить себе, как можно это разместить в двух неприглядных столитровых рюкзачках, и начать с чего-нибудь, как можно более рационально располагая еду, вещи и снаряжение, по возможности ни чего не забыв. Главное на дне рюкзака поместить что-то тяжёлое и плоское, за тем плотно и симметрично относительно середины располагать вещи, потому как, если рюкзак не устойчиво стоит, или его перекособочило, или основной вес наверху, вы испытаете настоящую пытку. Хотя кому как нравиться. Перед тем, как убирать мои вещи, дядя тщательно пересмотрел каждую, и основная часть привезенной из дома одежды оказалась лишней. Её я сложил в пакет и убрал в шкаф до возвращения. Это был первый походный опыт, переданный мне от дяди Лёши, и далеко не последний, будет ли конец этой передачи ценных знаний? Не думаю.
Дяде Леше передавал знания его дядя и мой дед. Они брали его в походы с самого детства, а путешествия были самыми разнообразными: и поездки на мотоцикле в Крым, и пешие походы за клюквой, и плавание на байдарках по рекам, начиная с Белой и кончая Уралом. Все это внесло неоценимый вклад в развитие дяди, как человека думающего, доброго, мудрого. В любых, даже самых недолгосрочных походах, человек проявляет себя со всех сторон. Если хотите узнать человека по лучше, то сходите с ним хотя бы в двухдневный поход на берег реки или в лес, и вы оба сразу узнаете друг о друге то, чего бы никогда не узнали в городе. Решать вам, некоторые выбирают незнание, это всегда проще, но не всегда надежно. Я узнал дядю так хорошо, как мог это сделать, и он меня тоже.
К вечеру всё было упаковано, мы взяли машину и добрались до Ленинградского вокзала. Дождавшись, когда в поезд будут пропускать, мы не без труда протиснулись к нашим местам со всеми нашими баулами. Поезд отходил в час ночи, билеты были на боковые места. Расположившись, получив комплект белья, исполнив неизменную традицию поедания домашней курицы, мы пустились на встречу карельскому сну.
Я спал на верхней полке и, проснувшись утром, долго не поворачивался лицом к проходу, смотрел на мелькающие вечнозеленые, тополя и березы с прозолотью. Начинался август. Сонные деревушки, незнакомые люди, пруды, дети, бегущие по пыльной дороге, ведущей к колодцу, ленивые стада коров, бездвижные рыбаки на берегу ленной реки: всё это становиться для тебя таким родным и ничем не заменимым, что забываешь в одночасье и про спешный город и про пластмассовые страны мира. Кроме этой простой и понятной провинциальной жизни ничего нет. Ты лежишь и наслаждаешься быстрой сменой кадров, кажущимися нереальными, увиденными не в данный момент. Они уже были сделаны задолго до тебя, а сейчас смотришь хорошо известный, согревающий душу фильм.
На длинных остановках мы выходили проветриться и докупить что-нибудь из еды. Иногда задремывали, читали, неспеша ели и беседовали. Я часто расспрашивал о том, что нам предстоит, и дядя Леша вроде бы начинал рассказывать, а потом резко обрывался и говорил: «Да ладно, что я тебе буду говорить, сам всё увидишь. Смотри, берёзы уже не попадаются, болота пошли». Потом дядя рассказывал, как поют рельсы перед Медвежьей горой, и я решил не спать, пока не услышу этого пения. Время тянулось, как травяная жвачка, и в тоже время тянулось неумолимо. Я сходил и посмотрел в расписании, когда будет Медвежья гора. Дядя Лёша считает, что эта остановка, как граница перед Карелией. И действительно, как я потом убедился, за Медвежьей горой менялось все: местность, растения и погода.
Время было около девяти, когда раздалось это пение. За окном мелькал непролазный неменяющийся еловый лес, но душераздирающие перепады воя от низкого до высокого и обратно, подействовали на меня очень сильно. Я запомню эти стоны навсегда.
Так завершался день, проведенный в поезде. Я и раньше ездил с мамой в поезде на юг, но переезды в Карелию очень сильно отличаются от переездов в Крым. Хорошо запомнилось, как переезжая огромное озеро, оно тянулось с обеих сторон моста почти до горизонта, я взглянул на часы и увидел, что сейчас час ночи, а на улице светло будто десять часов, и над озером малинеет закат, даря отражением всю свою красоту озеру. Прощается.
В пять утра мы вышли в Кеми. Здесь нам предстояло прождать первой электрички в сторону Мурманска. Расположившись на привокзальных лавочках, весь зал ожидания оказался забит большими группами туристов, я пошёл прогуляться по окрестностям городка, а дядя Лёша остался с вещами.
За вокзальной площадью располагались закрытые на ночь палатки и два игровых автомата, завлекающих отдать им деньги многочисленными переливающимися цветами и звуками. Рядом с лохотронами бродили два опасных на вид амбала. Дальше вдоль универмага с надписью «Ремонт» и небрежно закрашенными окнами, произрастал густой малоухоженный сад, а в его центре я увидел памятник погибшим во Второй мировой войне, весь усыпанный свежими цветами. Но больше всего меня привлекла водонапорная башня, возвышающаяся над кирпичными пятиэтажками. Во все последующие разы, когда был проездом в Кеми, первым делом я навещал эту старинную башню. Она будто являлась продолжением каменистого холма, его пиком с вытекающим ручьем у подножья, как родником. И на этом возвышении всегда можно увидеть сочную, водянистую, вечно молодую травушку.
Отплытие
После прогулки я сменил на посту дядю, подремал в пол глаза, и вот пришла пора погружаться в шестивагонную «кукушку». Помимо нас ехали веселыми компаниями железнодорожные рабочие, высаживающиеся на только им и машинисту известных остановках, больше напоминающие небольшие вырубки. Было заметно, как сам дядя оживился при подъезде к знакомым местам и без перебоя начал рассказывать мне о реках и полустанках, изредка мелькающих за окном. Он рассказал мне, что станция, на которой мы будем выходить называется «Сиг», и река там протекает Ундукса, а следующая станция называется «Ундукса», и река там протекает Сиг. Перед выходом из электрички мы переоделись в болотные сапоги, чтобы утренняя роса не замочила насквозь тряпочные кеды.
Остановка длилась всего минуту, и следовало спешить вытаскивать вещи из тамбура. Надев на плечи рюкзак, я выпрыгнул из вагона, дядя Лёша передал мне байдарку, а за тем и свой рюкзак, весивший, казалось, не меньше байдарки. Затем он спрыгнул тоже, захватив с собой самодельную тележку для лодки, которую передал ему его дядя. Эта тележка была специально сконструирована Олегом Алексеевичем для перевозки байдарки, т. к. нести её на плечах долгое время очень тяжело и опасно для спины.
Воздух. Совершенно необычайный воздух. Конечно, я заметил его чистоту ещё в Кеми, но там он был подыспорчен примесями города и поездов. Здесь же все даже видится как-то чище, острее и ярче. Вдыхаешь и чувствуешь, как легкие наполняются приятным холодком, задерживаешься и медленно выдыхаешь. Настроение сразу поднимается, не зависимо от погоды, но нам повезло – в небе, ещё не высоко, но ярко улыбалось солнце. Дядя сказал, что тот ручей, над которым проезжала наша электричка за минуту до остановки и есть Ундукса.
Минуя несколько домов с пасущимся рядом с ними теленком, по узкой тропинке мы направились к реке. У моста Ундукса оказалась очень мелкой и узкой, её можно было перейти даже в обычных сапогах. С противоположной стороны реки ничего не было видно кроме плотной стены черных стволов елей с тощими, редкими, стремящимися к земле ветками. И всё же я решил исследовать тот берег. Сразу обнаружилась узенькая тропинка в этом ельнике, взбегающая на холм, и я последовал по ней, осматриваясь вдоль дороги в надежде найти каких-нибудь грибов к обеду. Но в такой темноте кроме чернушек ничего не растет, а сейчас не их время. Взобравшись на холмик и осмотревшись, мне стало немного не по себе. С другой стороны холма стояли два покосившихся древних-древних креста с опоясавшей их остатками ограды. Я решил не тревожить покой и спешно стал возвращаться к лагерю. Спустившись немного ниже железнодорожного моста, дядя Лёша обнаружил очень удобную лужайку для приготовления к отплытию и позвал меня оценить. Как старший, дядя никогда ничего не приказывал и всегда со мной советовался, рассматривал любые предложения, а если был не прав, то не стыдился и не скрывал этого. Время было раннее, можно было проплыть сегодня несколько километров и найти удобное для ночлега место подальше от поселка и железной дороги.
Для начала мы вынули из рюкзаков всё содержимое и разложили проветриться на некоторое время, затем предстояла длительная процедура расфасовывания вещей, продуктов и хозяйственных принадлежностей по серебрянкам, специальным водонепроницаемым мешкам, половина из которых были самодельные. Мучительнейшая процедура для новичка – это практически ежедневный сбор собственного вещмешка, да и сбор лагеря в целом, не сравнимая процедура с разложением лагеря, когда знаешь, что через часа два сможешь погрузиться в уютную атмосферу очага, настоящего дома. Но об этом позже.
После сбора вещей и легкого перекуса, преступили к сбору байдарки. Разложив «шкуру» вдоль лужайки, каждый начал собирать каркас будущей лодки. Надо сказать байдарку, на которой мы собирались совершить водное путешествие, не выпускали лет пятнадцать, и, учитывая её пенсионный возраст, стойкость перед лицами многих пройденных опасностей, следовало обращаться с ней бережно и почтительно. Для начала собирают носовую и кормовую части, после, засовывают их в шкуру соответственно и скрепляют специальной лесенкой. (!) .
Плотно утрамбовав серебрянки и надежно завязав узлы, мы начали подтаскивать багаж ближе к лодке, спущенной на воду. Наполнение грузом байдарки требует человека, умудренного этим опытом
На сбор нашего Гериона ушел час, не меньше (для старой модели «Салют»). Но, на мой взгляд, предстояло путешествие не по девяти кругам ада, а по девяти кругам рая.
