Приключения начались раньше, чем я рассчитывала: в момент, когда я села в поезд на Курском вокзале. Проводник начал выяснять, у кого российские паспорта, а у кого — украинские, начали говорить про пограничников, и я начала торопливо выяснять, в тот ли я поезд села. В тот. Просто из Москвы на Кавказ он идёт через Украину… вот такой поезд. Я даже не представляла, что такое может быть, пока не увидела расписание остановок на купе проводника. Харьков, Славянск… СЛАВЯНСК!!? Ну нифига себе… Села на своё место и осознала, что назавтра меня ждут четыре пограничных контроля и проезд через восток Украины, а у меня паспорт, на фотографию в котором я совершенно непохожа, и огромный, трудно распаковываемый рюкзачина, где можно провести оружия на десяток вояк.
Три пограничных контроля — выездной российский и оба украинских — оказались в итоге очень милы, а диалог с таможенниками свёлся к обмену фразами «Что это у вас такое? — Байдарка…» Зато въездной российский устроил скандал практически на ровном месте. Я слыхала, что российские пограничники как специально ведут себя так, чтобы напомнить, какая она, Родина, но я не ожидала, что для знакомства с этим явлением нужно всего-навсего выбрать неудачный поезд.
В Славянск мы не попали. Туда как раз начинали стягивать войска, и, по слухам, отключили электроснабжение железной дороги. Мы поехали куда-то в объезд, застряли и там, собирали слухи о том, что происходит и что ещё случится (обещали, что придётся ехать назад), но после полуторачасового ожидания всё-таки двинулись вперёд. Прибежал проводник и потребовал закрыть шторками все окна в вагоне — надо полагать, чтобы не стреляли по людям. Мера безопасности, конечно, странная… но потом один из соседей, выглядывающий одним глазом за краешек шторки, сказал, что соседний путь завален брёвнами (причём мы ехали по левому из двух, вместо логичного правого).
В общем… потом был Невинномысск (там его иначе как «Невинка», и не называют), очень симпатичная, новая и удобная автомотриса (называемая электричкой или, почему-то, электроавтобусом). Ради этого стыка поезда и «электрички» я и выбрала столь неудачный 027-й. Приехав в Черкесск, я посмотрела вокруг — всё кругом мирное и приветливое, не считая навязчивых таксистов — и, после Украины, порадовалась: «Российский северный Кавказ! Тихое, спокойное место!»
С автобуса «Черкесск – Теберда» я слезла на автостанции вскоре после въезда в город. Где-то тут, если вернуться чуть назад, была поляна, упомянутая в одном из отчётов и вроде как найденная мной на изображении со спутника… ха. Это был усеянный камнями очень крутой откос, а поляна из отчёта, похоже, была на другом берегу. Пришлось уходить ещё дальше от города: там был мост, а у моста почти всегда найдётся местечко. Нашлось хорошее, на правом берегу чуть выше моста. Конечно, соблазнительно было бы начать выше по течению, но в городе неудобно, а выше города начинается Тебердинский заповедник, и надо брать разрешение.
Сползла в воду… страшно, лениво и слабость. Ну, это нормально, это такое всегда. Первая не-равнинная река в сезоне. Успокаиваю себя тем, что то, что я вижу перед собой, это шиверка 1 к. с. Поплыла. И… через несколько минут зацепила большой камень посреди реки, не успев пересечь реку перед ним. Недооценила скорость течения. Отбойный вал… бултых! Вылетела из каяка так, что даже неопреновую юбку отцеплять не потребовалось. Схватила лодку за хвостик (к корме была привязана полутораметровая верёвка специально для этой цели), чуть-чуть проплыла, чуть-чуть проскакала по дну, вылезла на берег. Грустно. Вылила из лодки воду, сфотографировала обидевший меня камень.
Поплыла дальше. Несколько поворотов реки, обливняки, вальчики… уровень умений ещё карельский (это когда держишь весло и думаешь, что с ним делать дальше — то ли один конец в воду сунуть, то ли другой). А тут поворот, сужение реки, валы прямые, косые, пирамидальные… справа, слева… и в суете я въезжаю на левую сторону очередного вала с левым же креном. Медленный беспомощный киль. Когда я видела такое на роликах, я всегда возмущалась каякером: «Ну что ты ничего не делаешь, идиот? Всё же просто!» Попав в ситуацию идиота, я могу сказать только одно: «Запуталась…»
Вылезла на другой берег, чуть более возвышенный. Коро-о-овки… (Коровок там много, кстати; вся долина превращена в пастбище. Запах деревенского детства. Если начинать от Теберды, то сначала вы плывёте среди заснеженных вершин и коровьего дерьма. Потом заснеженные вершины кончаются.) Сижу, смотрю: не наплевать ли мне на всё и не поставить ли палатку прямо тут, закончив со сплавом до завтра? Похоже, одной этой реки мне хватит на весь мой отпуск. Два заплыва за пятнадцать минут на воде! Настроение — понятное.
Встала, полезла выше. Не знаю, зачем; возможно, осмотреться. Выше обнаруживается пастух.
— Что, перевернулась?
— Ага, — отвечаю несколько озадаченно. Уже привыкла, что при полной каякерской сбруе и с моей-то квадратной рожей ко мне всегда обращаются в мужском роде. А тут женский, даже непонятно почему. Что, такое трогательно-беспомощное выражение лица? (Да. ДА. Ещё как. Лучше даже и не думать.) Чёрт, ещё и конфетку предложили в утешение…
Разговариваем. Пастухи рулят! Подсказывает мне, где лучше встать на стоянку:
— Во-он там, где рощица, видишь? Там всегда ваши встают. Или чуть ближе, видишь островок? Там протока, скот туда не заходит.
Спасибо. Постараюсь доплыть до ближнего островка, не перевернувшись. Получается. Протока, отделяющая от берега с шоссе, конечно, условная: по камням можно перейти, не замочив ног. Но скот действительно почти не ходит, да. Островок идеальный! Ровный, как стол, с деревьями по краям. Ставлю палатку… ветер переворачивает тент, не даёт ставить. Ставлю всё-таки, и закрываю щели между тентом и землёй на наветренной стороне палатки всем, что есть: лодкой, вёслами, подобранными рядом палками. Ночью будет +4°C, как раз нижняя температура комфорта моего спальника. Ветер тут будет совсем не в тему. Впрочем, ночь проходит в тепле и уюте.
Утром сворачиваю лагерь. Ещё задачка: сделать кое-какие дела на виду у всей долины. Ладно, выкапывается ямка, ставится тент от палатки. Одноразовый сортир (перед тем, как вспомнить слово «сортир», вспоминаю слово «outhouse»: английский вылезает в самые неожиданные моменты). Закапывается ямка, снимается тент.
Где-то ниже по течению утром мелькали люди. Плыву. Выясняется, что это большая катамаранная группа, стоявшая на следующем островке, где роща. Как раз снимаются со стоянки, когда я проплываю мимо. И дальше целый день мы играем в догонялки: то я встану в улово, постою, отдохну, то они.
Знакомимся, естественно. Их много: две двойки, три четвёрки, на каждой из четвёрок едет пассажир. На одном из катамаранов — синий флаг с загадочной надписью «Казанский РВПиС». На следующий день под этим флагом появляется ещё один флаг, Татарстана.
Вокруг красота. Иногда включаю камеру просто для того, чтобы записать окружающий вид. А так… иду себе и иду. Не падаю. Даже непонятно, что это было вчера. Видимо, отсутствие представлений о характере реки плюс проблема с акклиматизацией (даже те 1300 метров высоты, где Теберда, для меня уже заметно). Атмосферное давление здесь на 100 мм рт. ст. ниже, чем в моём городе.
Оооой, а вот это весело! Прижим и нависающее над ним дерево. Я даже как-то не задумывалась, что на горных реках тоже бывают расчёски. А они есть, и в приличном числе, и всегда на самой струе. Иногда у меня получается проходить рядом по мелководью или просто соседней мелкой протокой: осадка позволяет. А катамаранам приходится идти по струе, расчёски там или не расчёски. Отгребаются, конечно, но проходят вплотную.
Иду мимо катамарана, застрявшего на мели. «А я тут могу плыть, а я тут могу плыть!» — думаю я. Довольная, наблюдаю за тем, как экипаж тащит катамаран к глубокой воде, и ухожу в соседнюю протоку. И тут глубина кончается совсем: вода течёт между камней. Блин, Эмма! Теперь снимать юбку, вылезать, тащить каяк к глубокому месту, залезать, надевать юбку… Катамаран давно уплыл, а я всё ещё вожусь.
Фон реки то совсем ровный, то обливняки и валы примерно до 0,7 м (от основания до вершины). Самые высокие валы чувствительно ударяют в грудь: они достаточно круты, чтобы каяк пробивал их, а не проходил поверху. Хотя, казалось бы, плоское дно, объёмные оконечности…
Удивляют и слегка пугают высокие крутые обливняки: я ещё никогда не видела, чтобы камни возвышались настолько высоко над уровнем реки и всё ещё были покрыты водой. Обычный, низкий обливняк издалека виден по пенным усам, а эти, крутые, образуют узкие глубокие бочечки, которые скрыты от взгляда валом набегающей воды. В результате такая штуковина с наплыва выглядит просто как вал. Он чуть темнее обычного вала, потому что камень просвечивает через воду, и обычно стоит отдельно, чего с нормальными валами не бывает. Эти камни я начала про себя называть «стенками», потому что они выглядят так, как будто в них можно въехать, как в стенку. На самом деле, конечно, это не так: камень достаточно округлый, а поток достаточно сильный, чтобы поднять каяк на его вершину.
Иду вплотную за двойкой их руководителя, Рустема. Вообще-то мне не нравится идти за катамараном: он мешает видеть, что делается впереди, а сам часто выбирает не такую траекторию, какая нужна мне. Но на каждом участке с бурной водой мне приходится энергично грести вперёд, чтобы лодка шла ровно, и в результате я потихоньку догоняю идущие впереди катамараны. Сначала катамаран, а потом я влетаем во что-то больше, чем просто скопление обливняков: небольшой слив, бочка… я прохожу это по краю, и в результате меня почти кладёт. Встаю на опоре. Оглянувшийся на меня Рустем одобрительно поднимает вверх большой палец.
На следующую стоянку (где-то у Новой Теберды) уже встаю вместе с ними. Более того, напрашиваюсь на завтрашний переезд вместе с ними на следующую реку (они идут на Кубань). Очень весёлый вечер.
Планы на следующий день — немножко пройти, дойти до Гай-порога, покататься по нему, погрузиться на заказанные машины и уехать на Кубань. Река особо не меняется, хотя я жду неприятностей, описанных в одном из отчётов. Неприятностей нет до самого Гай-порога. Останавливаемся, ходим смотреть, разгружаемся… Все вещи кладутся одной кучей над самим порогом: к этому месту может подъехать машина. Каждый раз, когда я приношу очередную порцию вещей, я смотрю на порог.
Рустем оценил порог на 4 к. с. Справа — череда бочек, большая полоса сплошь белой воды. В середине островком выступают большие камни. Слева — лесенка из гладких плит, вода с которых сливается вниз и вбок. Затем большой участок почти гладкой воды, навесной мост и сразу за мостом гладкий широкий язык последнего слива. За сливом два улова, а потом шивера с очень ровными прямыми берегами.
Направо я не пойду, мне совершенно непонятно, что там со мной будет: то ли спокойно пройду поверху, то ли закопаюсь в первую же бочку, и дальше у меня будет заплыв под этой пеной до самого конца. Порога, я имею в виду. Налево траектория вполне вырисовывается, да и для каяка там интереснее, чем бороться с мощью воды. Зайти вплотную к плите, выступающей из воды у левого берега, сразу забрать чуть вправо, чтобы не свалиться вбок со следующей плиты, пройти с небольшим потоком, в который вливается вода с трёх сторон, и выскочить на последнюю широкую плиту, где вместе с водой повернуть примерно на 60°, а потом спрыгнуть с плиты по направлению к центру. Только не забыть задать крен при прыжке, потому что под плитой в этом месте идёт сильная струя. Конечно, можно попытаться пройти по плите вперёд, там за ней улово, но тогда придётся свалиться почти на метр там, где слой воды на плите очень тонок, а край плиты почти вертикален. Неизвестно, что получится, может, каяк уткнётся носом в дно.
Подойдя очередной раз к своим вещам, ищу свою бутылку с водой. Куда делась? Вроде бы никуда не могла укатиться… Наконец вижу её в руках у одной из девушек, почти пустую.
— А-а-а, вот она где!
— Ой, так это ваша вода? А я привыкла, что у нас всё общее, взяла. Давайте я вам тогда чая найду, у нас где-то был.
В большой груде вещей находится смятая пятилитровая бутылка, часть содержимого которой переливается в мою. Я тут же делаю большой глоток.
Бензин.
Хороший бензин, практически не пахнет. Плюс ветер. Девушка тоже отхлебнула, за компанию, но успела выплюнуть. Я — нет. Ойййй… А что теперь будет? Вроде бы бензин не опасен. С другой стороны, выпитый ацетон, кажется, способен убить человека. Чёрт их разберёт, эти растворители. Спрашиваю у окружающих. Мужчины практически в один голос утверждают, что мне ничего не будет, и все они бензин так или иначе глотали. Но для гарантии можно выпить большое количество воды и вызвать рвоту.
Бегу к реке. Пить некипячёную воду из реки, как бы красиво она не выглядела, я не собиралась, но теперь уж лучше некипячёная вода, чем бензин. Чёрт. Долгий противный процесс. Потом изо рта весь день всё равно пахнет бензином. И, кстати, внутри болит в самых неожиданных местах, но я списываю это на мнительность.
В это время катамараны проходят порог. Мельком успеваю заметить, как кто-то кидает спасконец, чтобы зачалить катамаран-четвёрку в первое улово после моста, и не добрасывает: другой конец спасконца привязан к камню, и длины не хватает. Катамаран сам заскакивает во второе улово. Грузовик и автобус, вызванные для переезда, уже стоят, ждут.
— Пойдёшь? — спрашивает меня Рустем. — Мы подстрахуем катамараном.
Я отказываюсь: бензин уже обеспечил мне сегодня порцию острых ощущений. Он говорит, что потом я буду жалеть. Аргумент. Соглашаюсь, жду команды и иду к каяку. В животе бултыхается пара литров воды, состояние вполне взвинченное. На подходе к порогу понимаю, что забыла включить экшн-камеру. Поздно.
Захожу идеально точно — не зря я старательно высматривала заход с разных углов. Слишком часто я не могла узнать с воды намеченные ориентиры, так что теперь я подхожу к этому делу основательно. Первый сливчик… меня почему-то тут же останавливает и слегка пытается положить. Фиг: ловлю крен, иду дальше. Прохожу мимо бокового слива второй плиты, выскакиваю на третью. Всё точно как намечено, даже удивительно! Поворачиваюсь на плите и… ложусь внутрь поворота. (На ролике, снятом с берега, видно, что я прозевала поверхностную бочку на плите под очень пологим сливом с предыдущей плиты — позволила ей себя остановить, а потом подставила борт этому сливу.) Вываливаюсь из каяка, буквально сажусь на дно и неуклюже пытаюсь перевернуть лодку обратно. Если бы я держалась в каяке крепче, я бы могла встать, опираясь веслом о плиту. Больше того, я наверняка могла бы в этом месте просто встать на ноги! Но я не успеваю ничего сообразить, и вместе с каяком сливаюсь с плиты вниз, в бочку.
Бочка тихая, а форма края плиты округло-крутая. Обычно это обещает неприятности, но здесь течение идёт вдоль плиты, и бочка вполне проносная (всё это, естественно, подмечено заранее). Я успеваю посмотреть вверх, на пену над головой, и спокойно подумать: «Ага, я внизу, значит, меня выносит». В это время верёвка в моей руке натягивается: я, как плавучий якорь, заодно вытаскиваю из бочки и лодку. Лодка плывёт где-то надо мной, как дирижабль. Это, конечно, ужасно неправильно — и в бочку вместе с лодкой сваливаться, и плавучим якорем работать — но привычки одиночки подсказывают ничего не упускать, да и место здесь явно неопасное.
Меня выносит на поверхность. Мне показалось, что прошла буквально пара секунд (и так оно и было), но потом два человека порознь сказали, что прошло семь-восемь, и они уже начали немного волноваться. Непонятно. Дальше от меня уже почти ничего не зависит. В одной руке весло, в другой руке лодка, я спокойно лежу на воде, пока меня несёт по направлению к мосту.
За мостом стоит человек со спасконцом и с дивной выразительностью изображает собой вопрос. Я поднимаю руку, обозначая, что вижу его и готова ловить спасконец. Идеальный бросок и… «морковка» не долетает до меня буквально двадцати сантиметров. А-а-а, это всё тот же привязанный к камню спасконец… (Потом узнала точно: да, это был он.) Сливаюсь по языку, передо мной выскакивает катамаран. «Хватайся!» — кричит Рустем, и катамаран подставляет середину. Я одной рукой хватаюсь за переднюю поперечину, а второй стараюсь удержать весло и лодку. Держаться тяжело, я гадаю, надолго ли меня хватит. Катамаран идёт по шивере, потихоньку приближаясь к берегу, я вишу под ним и слушаю Рустема: «Камень пропускаем… работаем… камень пропускаем… работаем…»
Берег. Меня даже вытаскивают за спасжилет, хотя я могла бы выбраться и сама. Но, видимо, процедура отрабатывается полностью. Отлично, надо сказать, отрабатывается. Им тренировка, и мне… экспириенс. Дофига экспириенса, и притом задаром, без реальной опасности. «Я, честно говоря, не ожидал, что ты пройдёшь так далеко, — говорит Рустем, — уже обрадовался, что ты прошла». Своеобразная похвала. Довольная, иду к машине, где грузят лодки. Порог я не прошла, но зато сколько интересного!
Приехав на Кубань, мы выгрузились неподалёку от аула Карт-Джурт, чуть выше его по течению (на пять километров ниже Учкулана, с которого обычно начинается маршрут по Кубани). Все устали, но места для ночёвки рядом не было, так что несколько километров вниз по реке всё-таки пришлось пройти. Позднее я с ужасом обнаружила на ролике с экшн-камеры, насколько умирающим голосом я говорила: «Спасибо… Большое спасибо…» человеку, который подтащил нос моего каяка выше на берег. И похоже, я была не одна такая замученная: первый вариант стоянки был выбран в жутких зарослях акации. Потом всё-таки нашлось желание пройти ещё несколько сот метров, где обнаружился небольшой пятачок открытого места.
Акация (с которой я познакомилась впервые) — это дико колючий кустарник, шипы которого протыкают одежду с необыкновенной лёгкостью. Я ухитрилась наступить на такой шип, и он проколол подошву сплавных бот, неопреновый носок и больно впился в ступню. Спасибо, что я ещё не порвала там драйтоп.
Всю ночь накрапывал небольшой дождь. Утром было то солнце, то дождь, горы, где находятся истоки Кубани, были закрыты мутной пеленой, и — я никак не могла осознать, в чём конкретно выражается разница — река была какая-то не такая. То ли у неё изменился цвет, то ли поднялся уровень, то ли ускорилось течение, то ли всё сразу, но чуть заметно… И, самое поганое, я обнаружила, что не отдохнула. Сказывалась накопленная усталость, уже знакомая мне по предыдущему походу. Нужно было сбавлять темп или устраивать днёвку, но это означало расстаться с группой, а здесь и сейчас это было не очень удачным решением.
Пошла, пропустив вперёд пару катамаранов, и через несколько минут въехала в первый сюрприз — череду валов выше метра высотой. Они оказались безобидные, каяк не протыкал их, а спокойно заезжал наверх, но сама встреча меня слегка перепугала. Вчера вечером такого не было. Что, на этой реке вот такое на ровном месте, как фон? А я чувствую себя слабой и плохо соображающей? Почти сразу заскочила в улово отдыхать. Проклятье! На первой же общей остановке скажу, что отстаю и делаю днёвку. Слишком тяжело.
Катамаран пролетел мимо, с него крикнули, чтобы я не оставалась последней. Да, разумеется. Но потом ещё одна пауза в улове и ещё один пролетевший мимо катамаран. Сзади остался один. Да когда же они соберутся и сделают остановку на отдых? Им легко, для них этот отрезок — ровное место.
Впереди большой мост, по которому шоссе переходит с одного берега на другой. Перед мостом река сужается, вальчики становятся больше обычного. Смотрю вперёд — под мостом ничего не видно, лежит чёрная тень (на ролике с Теберды, кстати, очень хорошо заметно, насколько плотной может быть тень под мостом). Ещё вальчики, косые.
И где-то здесь, возможно, я упустила пару секунд, когда я могла уже увидеть, что ждёт меня под мостом, и ещё успеть уйти. А может, этой пары секунд вообще не было. Течение в сужении русла ещё ускорилось, и когда я увидела препятствие, обходить его уже было поздно.
Собственно, ничего необычного под мостом не было. Просто два обливняка, один пониже, с широкими пенными усами, другой повыше, того типа, который я называла «стенками». Даже не очень большие, таких обливняков на Теберде я обошла сотни. Эта пара сидела ровно в середине, второй чуть дальше и правее от первого. Справа от них дальше по течению торчали вообще страшные камни, между этой парой пути не было, а влево я не успевала.
Я попыталась принять влево, чтобы залезть на середину левого обливняка — небольшую бочечку за ним я, скорее всего, пробила бы с лёгкостью — но не успела. С его правого бока поток перекинул меня на «стенку», тоже не по центру, каяк взлетел над камнем, воткнулся в бочку за ним с большим наклоном на левый борт и на нос, и резко остановился. Меня вышвырнуло из лодки, как катапультой… только, увы, не вверх.
Надо сказать, я таинственным образом ни разу из четырёх оверкилей не заметила самого момента вылетания из лодки. Есть подозрение, что я от испуга (не смейтесь) закрываю глаза. У меня уже было такое, когда меня учили стрелять из пистолета: я никак не могла попасть в мишень, пока кто-то не заметил за мной столь странного поведения. Так что «кубанский» заплыв начался для меня с бочки, которая чуть придержала (как только и могла — она же крохотная!), а потом отпустила.
Весло я, как всегда, не выпустила, лодку схватила за «хвостик», когда всплыла (слегка нахлебавшись воды), и с идиотическим спокойствием вознамерилась плыть к берегу, работая ногами. Берег был буквально в десяти метрах, даже меньше… но увы, было совершенно незаметно, чтобы он приближался. Потом я налетела на край обливняка, который спихнул меня обратно к середине реки. Ещё через сколько-то времени течение завело меня на обливняк ровно по центру (или это была широкая плита), приложило грудью о камень, перебросило через него и отправило на дно, под бочку. Я выбралась на поверхность, глотнув ещё воды.
Тут мне стало страшновато. Ещё несколько таких «шмяк-и-на-дно», и у меня кончатся силы на активное сопротивление. Похоже, с лодкой я здесь до берега не доберусь. Тут хорошо бы без лодки-то выбраться! Пришлось её отпустить. Четыре катамарана впереди, один сзади — авось поймают. (И, кстати, если бы не поймали, у меня были бы большие шансы никогда уже с ней не встретиться — а там было всё моё барахло, кроме денег, документов, обратного билета и ключей от дома. Запихало бы мою лодку под расчёску на хорошей струе…)
Без лодки стало гораздо проще. Я взяла весло обеими руками и стала им грести. Проехала ещё по одному камню, к счастью, уже без бочки, а потом берег стал явно ближе. Два раза камни попадались мне под ногу, которая опускалась чуть вниз (из-за того, что я работала ногами, а не из-за того, что я пыталась нащупать дно: попытка пробежаться по дну в такой ситуации смертельно опасна), и оба раза я отталкивалась от них, ощутимо приближаясь к берегу.
Ветка! Я хватаюсь за неё одной рукой (во второй весло), держусь секунду или две, потом поток отрывает меня и несёт дальше. Но пока я держалась, ветка согнулась и подвела меня ближе к берегу. Ещё немножко, и… следующая ветка! Она тоже сгибается, подводит ещё ближе к берегу, и тут течение достаточно слабо, чтобы я могла удержаться. Я прижимаюсь плечом к берегу (он тут довольно крутой) и сижу по пояс в воде, держась за ветки.
Блаженство. Тишина (шум потока через шиверу уже кажется тишиной), комфорт, безопасность.
На другом (правом) берегу появляется человек с «морковкой», что-то кричит (совершенно ничего не слышно), размахивает спасконцом и делает приглашающие жесты. Видимо, предлагает снова лезть в воду и пересекать реку, а он поймает.
Мужик, ты чего? Сам туда лезь! Я только что выбралась и больше в реку не хочу. И, кстати, какая там статистика успешных бросков спасконца? Треть? Меньше? Не-е, не вариант. Я машу рекой в направлении, откуда приплыла. Там же мост, я под мостом упала! Я туда пойду! Но меня отнесло достаточно далеко, река сделала поворот, и моста не видно не только мне на внутреннем берегу поворота, но и ему на внешнем.
Вылезаю на берег, снова машу рукой в сторону моста и углубляюсь в заросли. Привет, акация. К счастью, среди кустов проделаны своеобразные низкие проходы — похоже, коровы постарались — и вскоре я выхожу на поляну и иду к мосту. На триста метров меня унесло, не так уж и много. Но и не мало. Впечатлений мне хватило вполне.
Прохожу по мосту, встречаюсь со группой. Меня последовательно ругают, что я не стала лезть в реку снова (извините, не захотелось) и что я плыла к другому берегу (какой берег первым увидела, к тому и плыла; не то, чтобы один сильно отличался от другого). Меня, оказывается, пытались искать на «моём» берегу, потому что с других катамаранов видели только в воде у берега, но не наверху.
Говорят, что лодку выловили, и спрашивают, не могло ли что-нибудь из неё вывалиться. Нет, отвечаю я и думаю: «Ну, разве что бутылка для орехов…»
Самые дальние катамараны (в том числе Рустема) стоят в полукилометре от моста на островке, куда я прихожу вброд через протоку (если выбирать мелкие места, то там по колено, и можно пройти, помогая себе веслом). Там же лежит моя выловленная лодка. Ничего не пропало, включая бутылку, и ничего не промокло. Потому, потому что я зануда…
Говорю всем, с кем разговариваю, «спасибо» и объясняю, что эта река в этом состоянии (и реки, и меня, но в первую очередь реки) мне не по зубам. А то сколько можно напрягать народ. «Да что там, иди дальше», — говорят мне (Антон или Макс, не помню, кто), — «у нас всё равно в плане похода есть проведение спасательных операций». Нет-нет, теперь спасайте кого-нибудь другого, я ещё от этого заплыва не очухалась.
Отдаю Рустему тюбик клея из ремкомплекта, а то у них кончился. Мне-то он вряд ли теперь понадобится. Им, конечно, один тюбик мало, но всё-таки лучше, чем ничего. Рустем говорит, что они будут делать днёвку перед Аманхитом, и предлагает приехать. Я ещё не знаю, мне хочется остановиться прямо здесь и отдохнуть, а уже потом думать и что-то делать. Мы прощаемся, и они отчаливают.
Островок, в принципе, подходит для днёвки. Конечно, он совсем недалеко от северной окраины Карт-Джурта, но если спрятаться в зелени (опять акация), то меня мало кто заметит. А если вода действительно поднимается, то и тем более — сюда и сейчас непросто дойти пешком, вскоре и вовсе будет невозможно. Ставлю палатку, переодеваюсь (из каждой штанины выливается примерно по пятьдесят грамм воды, а под драйтопом бельё не влажнее обычного), обедаю. Хорошо!
Или… не очень хорошо. Воду для обеда пришлось набирать в небольшой заводи, отделённой от реки песчаной перемычкой — вода там была заметно более чистая, чем в реке. Набирая воду для чая, обнаруживаю, что перемычка почти целиком ушла под воду, а вода стала ещё мутнее — даже не видно дна моего маленького ковшика.
После питья чая выхожу смотреть на реку. Вода светло-коричневого цвета, совершенно непрозрачная, изменение скорости течения заметно на глаз. Почему-то особенно пугающе выглядят деревья-«расчёски» у другого берега: даже за тоненькими опущенными вниз веточками стоят веера воды полуметровой высоты. И тут до меня доходит.
Высота того места, где стоит моя палатка, всего тридцать сантиметров над нынешним уровнем воды. И вода прибывает. На острове нет ни одного места, которое было бы заметно выше моего. А когда его зальёт, зальёт и все отмели в разбоях, и простые улова на реке исчезнут. Даже если я сяду в каяк — сколько я продержусь на реке до первой ошибки? Пять минут? А я успею найти место, где зачалиться? Без отмелей и у высокого берега это будет непросто. А если не успею, ловить мою лодку уже некому.
Что-то всё это перестало мне нравиться. Оно, конечно, не похоже, чтобы мой островок заливало часто: в траве лежат веточки, которые, кажется, давно там лежат… Но тридцать сантиметров… Никаких гарантий. И, кроме того, вода будет потихоньку подниматься и без дождя: начало мая, тепло. Если паводок продлится несколько дней, тепло внесёт свой вклад.
Ну его нафиг. Собираюсь и отчаливаю через ту самую протоку, которую недавно перешла пешком. Сейчас это уже невозможно — не столько из-за того, что вода поднялась (это пока всего сантиметров пять с момента моего прихода), сколько из-за того, что помутнела, и мелких мест уже не видно. Плыть на каяке страшно даже по гладкой воде. Туда, куда хотела, не успеваю. Меня проносит дальше; я пытаюсь зачалиться в протоке, прижимаюсь к отмели, хватаюсь за берег, остаюсь в отходящей от берега лодке с кучкой гравия в руке. Чуть погодя встречается уловцо ровно по размеру лодки: ура! Выбираюсь, вытаскиваю лодку на высокий берег, падаю рядом, довольная. Можно сказать, счастливая.
Что-то многовато счастья для одного дня, аж целых два раза.
Когда начинаю собираться (процедура надевания/снимания штанов с латексными манжетами ДОСТАЛА), вижу «пазик», проезжающий по шоссе вверх, в сторону Учкулана. Есть надежда попасть на него на обратном пути… И действительно — стоило подождать у дороги перед мостом десять минут, как появляется автобус.
Залезаю, затаскиваю упаковку лодки, подхожу к водителю.
— Сколько стоит проезд?
— А тебе куда?
— Ну если своих не найду, то до Карачаевска.
— А твои — это какая группа?
Опа. Как всё просто!
— Мои из Казани. У них даже флаг Татарстана есть!
— А-а-а! Знаю, где они стоят.
И дальше мы всю дорогу болтаем о водном туризме. Оказывается, водителю скучно ездить туда-сюда по одной и той же дороге вдоль Кубани, и он рассматривает все группы, которые находятся по реке. Ездит он несколько раз в день и видит, как они идут и где останавливаются.
Автобус тормозит. «Во-о-он твои! — Где?» Я ещё не вижу, а он видит. Показывает пальцем. Точно они! Так сколько с меня денег? А нисколько.
Прихожу. Приветы. «Ты что, по реке???» Не-е, по дороге, какая уж тут река. Ставлю палатку рядом с другими. Всё равно мне куда-то надо девать ещё четыре ночи, и две из них можно будет провести здесь. Заодно посмотрю, как они пойдут Аманхит.
Следующий день получается очень ленивым. Все ходят смотреть каньон, благо в нём два километра длины, для просмотра надо иногда лезть с дороги вниз по крутому откосу, и дело это долгое. Кто-то ходит на просмотр, собираясь потом идти, кто-то ходит просто так, попугаться. Я в числе вторых. В пик дождевого паводка (он как раз был в это день) каньон выглядит так, что я не то, что на каяке — на кат-4 не полезла бы туда.
Стоим у самой большой, почти двухметровой высоты, бочки. Девушка из нашей группы смотрит на меня, улыбается, кивает на бочку. Я показываю на себя, потом на бочку. Она утвердительно кивает и дальше улыбается. Я тоже улыбаюсь. Очень смешная идея, действительно.
В одной из таких прогулок с реки доносится громкий, глухой и совершенно незнакомый мне звук.
— Слышишь? — спрашивает меня идущая рядом Надя.
— Слышу, но не понимаю, что это.
— Вода камни перекладывает.
В этот день каньон проходит пара других команд. Интересно посмотреть, особенно когда люди лезут в самую бочку. Если не лезут — правильно делают, но смотреть на таких скучнее. Впрочем, на саму реку тоже интересно смотреть. Проплывают то ли доски, то ли шпалы, комлем вперёд плывёт небольшое дерево… Как люди лезут в это — непонятно.
Где-то в этот день влипаю в политическую дискуссию, одна против всех. А больше, кажется, ничего не происходит. После вчерашних событий меня это вполне устраивает.
На следующее утро те из группы, которые решили идти каньон, катаются по нему на самом толковом катамаране из имеющихся в группе. То ли два, то ли три раза катамаран приходится привозить обратно на попутном транспорте, но это лучше, чем идти в каньон на «плёсах» — туристских катамаранах с неудобной посадкой. Перед первым заходом я предлагаю свою экшн-камеру (в их собственной кончился заряд аккумулятора, когда они случайно включили Wi-Fi), но потом оказывается удобнее отдать попользоваться сам аккумулятор — он подходит к более старой модели GoPro. Рустем по этому поводу говорит, что им со мной повезло… не уверена, но хоть на что-то я определённо пригодилась.
Потом прямо со стоянки нас подбирают машины, и мы уезжаем — они сразу в Невинку на поезд, а меня водитель высаживает в каком-то непонятном переулке Карачаевска. Говорит, что если я хочу в Теберду (а последний день я решила провести именно там), то это самое удобное место, чтобы найти попутку. Место выглядит подозрительно, но в конце «переулка» действительно имеется указатель-стрелка с надписью «Домбай». Мне как раз в ту сторону. Что ж, увидим.
А дальше был город Теберда и Тебердинский заповедник… но это уже не водная история.
