XIV конкурс туристской фотографии
"ФотоТур-2023" завершен.
С результатами можно ознакомиться на форуме.
Ветер Перемен

Мастерская ФМК и Prokat.pw предоставляют призы для
победителей соревнования «Осенняя Протва - 2023»
Логин: Пароль: Забыли пароль?Регистрация
Библиотека :: Отчёты и рассказы :: Автопоездки и мотопробеги :: Крайний Север

Три дня в гостях у кочевых оленеводов Крайнего Севера

07.04.2010 09:36 IK

автор: Игорь Кузнецов, г. Надым

Этнографическая поездка неформальной команды «Северный путь», г. Надым, Ямало-Ненецкий автономный округ.
Участники:
Сергей Салиндер
Игорь Шароватов
Игорь Кузнецов
Сергей Осипенко

     Наверное, сложно современному городскому человеку представить, что на Крайнем Севере живут народы, которые сохранили до наших дней свою древнюю культуру и образ жизни. В январские морозы с полуострова Ямал ненецкие оленеводы каслают (кочуют) на юг, перегоняя многотысячные стада оленей на новые пастбища. Так, постепенно они доходят до лесотундры рядом с Надымом. Мы побывали в гостях у ненцев в конце марта, когда они уже собирались обратно на Север. Путь их каслания проходит от местности близ п.Яр-Сале (полуостров Ямал) через замерзшую Обскую губу к Надыму, а перед наступлением весны они возвращаются назад, на Ямал. 
     В один из утренних мартовских дней, прицепив сани к снегоходу мы двинулись в стойбище оленеводов. Вез нас Сергей Салиндер (потомственный ненец). 

     В качестве отступления: практически у всех ненцев русские имена. На самом деле у каждого есть другое ненецкое имя, которое дают при рождении, но говорить его вслух нельзя. Это связано с тем, что имя имеет сакральную связь с его владельцем. Во избежание вмешательства во внутреннюю жизнь человека извне, с давних времен ненцы берут русские имена, которые также указаны в паспорте (это связано еще с тем временем, когда русские пришли на землю Севера…многие святые места ненцев были уничтожены, преследованию подвергались шаманы.). Вера северных народов напрямую связана с их жизнью. Многие обычаи и обряды непонятны современному человеку, но при понимании сути действия на многое открываются глаза. К примеру, один из рассказов более раннего периода: «когда аргиш (караван упряжек) идет по заснеженной тундре и на пути встречаются следы белого медведя, то все останавливаются. Следы медведя аккуратно выкапывают с кусками снега и укладывают в сторону. После того, как весь аргиш проходит, куски снега со следами укладываются на прежнее место. Многие говорят, что это связано с религией и поэтому нельзя переезжать тропу белого медведя. Совершенно верно. А нельзя переезжать следы белого медведя, потому что он может вернуться по своей тропе и обнаружить чужаков, которые проехали по его следам, т.е. территории зверя. Естественно чужие следы сверху своей тропы медведь воспринимает как покушение на его территорию и начинает идти по следу. Когда же медведь обнаруживает свои следы целыми и невредимыми, то дальше идет по своей тропе.» Таких примеров, которые связаны с жизнью, религией и знаниями окружающего мира очень много. Да, собственно вся жизнь ненцев пронизана этими знаниями. Об этом можно писать много и долго, но мы возвращаемся к нашему повествованию.

     Погода выдалась хорошая, всего минус 8 градусов. Кое-где задувала поземка. При преодолении крутых склонов и сугробов двигатель снегохода грелся, поэтому время от времени мы останавливались. Немного потеплело, и на небольших речных протоках уже выступала вода, которая местами замерзла в лед. Сначала мы двигались по автозимнику и в последней трети пути выехали в белоснежную тундру, через несколько километров свернули в лесную зону. Проехав через многочисленное количество ухабов спустились к реке. Далее, проехав по замерзшему руслу реки выбрались на лесотундровый участок и остановились. В метрах ста, среди лиственниц мирно прохаживалось несколько десятков оленей. «Вот, почти и приехали», - сказал Сергей. Олени повернули головы в нашу сторону. «Интересуются, кто к ним в гости приехал», - смеется Сергей. Еще через полкилометра, на небольшой возвышенности мы остановились возле ненецкой стоянки. Среди лесотундры красовались три чума, покрытых шкурами. Из железных печных труб, растворяясь в воздухе, вился дым очагов… Нас громким лаем встретили собаки, сложно сказать сколько их там, примерно восемь. Собаки – это отличные помощники оленеводов, слушаются с полуслова.

     Надо сказать, что оленеводы разделены на бригады, которые стоят в разных местах лесотундры (примерно 25-35 км друг от друга). Для удобства они сгоняют оленей в одно стадо и вместе заботятся о нем. Стадо насчитывает 8-9 тыс голов примерно. Олени в тундре движутся словно огромная живая река, переходя от одного места к другому. Хозяин чума Пэля, к которому мы приехали, сидел в стороне на нартах и строгал топором новый хорей (шест, которым погоняют оленей в упряжке). Вокруг него много мелкой свежепахнущей еловой стружки. Побеседовали недолго и он, оставив свое занятие, пригласил нас в чум. В чуме просторно. Всегда свежий воздух и при этом тепло. Естественная вентиляция в чуме чем-то напоминает работу кондиционера, только бесшумного и осуществляющего медленную вытяжку воздуха через верхнее отверстие. Любой дым, даже от сигарет мгновенно улетучивается, не остается даже запаха. Посередине чума топится железная печка-буржуйка. Тепла от нее хватает, чтобы вполне комфортно сидеть в футболке. Шкуры, которыми покрыт чум, очень хорошо держат тепло. Мы уселись пить чай за невысокий столик. Пить чай – это конечно означает подкрепиться. «Как доехали? Как дорога?» - это вопросы, которые всегда задают гостям. Каждый приезжий рассказывает о пути, независимо с какой стороны он приехал. Благодаря этому ненцы всегда знают состояние тундры в разных концах: где замело, где наст подмерз, где рыхлый снег и т.п. Поели мы хорошо после дороги: горячая вареная оленина и мороженый муксун – это основная пища зимой. Северяне летом муксун почти не едят, все больше постную, нежирную рыбу типа щекура, пыжьяна. А вот зимой жирный муксун очень хорошо насыщает энергией организм. Приезжие с «большой земли» едят любую рыбу в любое время года, не взирая на тонкости и особенности насыщения организма. Муксун едят мороженым не только из-за того, что он хранится в холоде, но и из-за того, что это очень жирная рыба. С оттаявшего муксуна по рукам ручьями течет жир. Ну а мороженый просто можно резать, кусать, в общем нормально есть. Внутри чума: посередине стоит печка, справа и слева (в местах прохода) прямо на снег уложены широкие доски, вдоль всего периметра по кругу на снег уложены циновки тонких стволов молодой березы, поверх них уложены циновки из стебельной травы и только потом лежат шкуры. Конечно, непривычно сидеть в тепле и перед собой сквозь щели между досок видеть снег. Чум – конструкция очень крепкая и устанавливается по старинной проверенной технологии. Это жилище выдерживает сильнейшие ветры в открытой, насквозь до горизонта проглядываемой тундре. Более 30 крепких шестов сверху покрыты двумя слоями нюков (нюк - покрытие чума, зимой это четыре огромных нюка, сшитые из шкур оленя, а летом покрытие из брезента. Раньше, летом чум покрывали нюками, сшитых из вываренной бересты). Первый слой - шерстью внутрь, а второй – наружу. Всего на зимнее покрытие чума уходит 80 шкур оленей. Внутри чума ходят собаки, они все невысокие. Сначала можно подумать, что еще щенки. На самом деле это взрослые, обученные собаки. Иногда в чуме их привязывают на короткую веревку к шестам, чтобы не мешали ходить. Ночью они спят у входа в чуме. Собаки никогда не возьмут пищу со стола. Будут сидеть рядом, но не возьмут и кусочка мяса. Собака, по кличке Пэйяк очень интересовалась нами: то с одной стороны подсядет, то с другой. Сразу и не подумаешь, что этой небольшой собаке четыре года и вместе со своими собратьями ловко собирает многочисленное стадо оленей в тундре. 

     Когда мы вышли из чума, то оказались в окружении оленей, важенок и оленят. В это время, ближе к обеду они всегда подходят к чумам, где их подкармливают хлебом, ухой. Оленят подкармливали молоком из бутылок с соской. Общение с оленями навевает что-то доброе и настоящее. Маленькие дети (4-5 лет) тоже ходили вместе с мамой и общались с оленятами, держали их за рога, гладили руками по густой шерсти. Пока мы фотографировали и снимали на видео, один из оленят очень приобщился к фото-сессии. Он ходил, то заглядывал к Игорю видеокамеру, то ко мне в фотокамеру. Очень заинтересовал его этот процесс. В результате он лизнул фотоаппарат, и я еще раз убедился в его добрых намерениях. Пока мы общались с оленями, Пэля продолжал изготовление хорея. Мы подошли к нему и продолжили разговор. 
     - Эти хореи ненадолго делаю, временно…на полгода, - пояснил Пэля.
     - А из какого они дерева? – спросили мы.
     - Из елки, а чтобы долго хорей служил нужно делать из березы и наконечник из оленьего рога (наконечник представляет шарообразный набалдашник размерами с пятирублевую монету), и он показал нам на хорей, который стоял около дерева.
     - Сколько он уже служит?
     - Шесть лет, а вот еловый быстро ломается…на полгода хватает…
     Возле нарт лежали заготовки для хореев – вытесанные тонкие стволы ели топором с четырех сторон, что в сечении образован квадрат. Ровные заготовки сделаны так идеально, что если бы мы не видели как происходит их изготовление, то подумали: рейка пропущена через станок.
     Как же удается добиться ровной поверхности при обработке ствола тонкой ели в диаметре примерно 7 см? Все дело в инструменте и умении мастера. Ненецкий топор имеет одностороннюю заточку на подобии ножа рубанка. Не торопясь, планомерно снимаются слои древесины. Каждый раз, после нескольких движений топором Пэля останавливался. Прищурившись, одним глазом он смотрел вдоль заготовки, чтобы убедиться в качестве своей работы. Около дерева стояли уже несколько готовых хореев, все они светились свежим деревом на солнце и пахли хвоей. К нам подошли еще ненцы и заметив, что мы интересуемся процессом показали изготовленные ножны с ножами. «Это старые ножи, очень старые…долго служат», - пояснил один из них, с гордостью показывая предметы. Увесистые ножны с прорезью вдоль (которая сделана так, что виден не режущий торец ножа) впечатляют простотой устройства и мастерством изготовления. Рукоятка ножа подогнана так, что плотно вставляется в ножны. Ненец показал нам брусок для заточки ножей: «Знаете из чего?» Я взял его в руки и понял – это не абразивный магазинный брусок, а камень. «Этим бруском еще мой дед пользовался, а камень даже почти не сточился. С Полярного Урала подобран», - пояснил рассказчик. 
     - А нарты тоже топором делаете? – спрашиваем.
     - Конечно, а чем же? Ножом… еще и рубанок есть, - смеются ненцы.
     - Сколько дней уходит на изготовление нарт? 
     - Ну… - Пэля перестал строгать хорей, прищурился, задумался на несколько секунд, - я сделаю за две недели. Я не мастер. А вот мастер сделает за три дня.
     - За три дня? – мы удивились.
     - Да, мастер сделает за три дня, вон заготовки лежат. Их Алексей делает. Вечером со стойбища приедет – сказал Пэля и показал на лежащие в стороне четыре заготовки под полозья. На улице шел мягкий пушистый снег. 
     - А чем отверстия сверлите?
     - Дрель есть, ручная, - ответил Пэля.
     Позже нам показали дрель, состоящую из деревянной излучины с натянутым кожаным ремешком и древком посередине со сверлом (хочу заметить, что это не единственный экземпляр, ранее такой же инструмент мы встречали не раз и у других ненцев, которые живут на побережье Обской губы). Похож этот инструмент на те, которыми раньше добывали огонь. В городе эту конструкцию теперь можно встретить разве что в музее… Очень надежно и хорошо работает. «Современный инструмент тяжелый и ломается часто, а где его в тундре отремонтировать? А свой инструмент везде можно сделать и отремонтировать. У нас и бензопила есть и электрорубанок. Когда бензин заканчивается, то электростанция не работает и электричества нет. Наш инструмент надежнее», - пояснил Пэля. 

     Ненецкие нарты – это деревянные сани, которые собраны из частей путем врезки. При изготовлении нарт не используются ни гвозди, ни шурупы, ни другие какие-то соединительные материалы. Очень прочная и надежная конструкция. На нартах, которые служат не один год ненцы каслают сотни километров не только зимой, но и летом и осенью - деревянные полозья нарт скользят по ягелю. Они легкие, прочные и мягко амортизируют при езде по кочкам. Нарты по размеру и виду бывают разные: грузовые (более длинные и с мощными полозьями, часто на них делают большие короба с высотой борта около метра), легкие нарты, детские нарты (маленькие, размерами с обычные железные детские санки), мужские нарты, женские нарты (они отличаются наличием бортиков, которые служат защитой при перевозке маленьких детей), священные нарты, нарты для перевозки шестов чума (на них отсутствует верхняя площадка, т.е. на нее не сядешь), нарты для перевозки продуктов (на них сделаны ящики с дверцами). Сломанные нарты не выбрасывают, а просто заменяют испорченные части на новые. На полуострове Ямал очень скудная растительность и дерево в большом дефиците, поэтому выбросить нарты со сломанным одним полозом непозволительно. Для этого просто заменяют сломанную деталь. 

     Пока мы беседовали, вокруг по лесополосе разбрелось несколько десятков оленей. Пэля крикнул пару слов по-ненецки и все собаки (которые в это время находились в разных местах, какие были в чуме, некоторые спали или ходили на улице) разом подскочили и понеслись собирать оленей. Не прошло минуты, как все олени под лай собак уже строем шли в сторону основного стада. Этот сюжет мы засняли на видео. «Обученные собаки – это лучшие помощники оленеводов», - прокомментировал произошедшее Пэля и неспешно пошел в чум. Спустя время, он вышел на улицу и в руках нес тынзян (аркан для ловлей оленей). «Видите, как сплетен?» - сказал ненец, показывая нам искусно изготовленный тынзян. Он очень крепкий и длинный, плотно сплетен из четырех шнуров кожи. Позже, Пэля показал как правильно тынзян собирать в одну руку. Близился вечер, к чумам приехали ненцы со стойбища, которые целый день провели в тундре с многотысячным стадом. Приехал и Алексей. Мы спросили у него: «Правда, что можешь сделать нарты за три дня?» Он внимательно на нас посмотрел и спокойно, но уверенно ответил: «Конечно, правда». Нам потом рассказали, почему около всех чумов идет строительство нарт. Все дело в том, что на Ямале нету дерева и когда оленеводы каслают на юг в лесотундру, то именно в это время делают нарты, новые шесты для чумов, хореи. Ведь ближе к весне они опять уйдут далеко на север, уже не будет возможности что-то изготовить из ели или лиственницы по причине отсутствия деревьев в тундре. Ненцы интересно рассказывали, как внимательно выбирают дерево для разных целей: «Бывает нужно выбирать ствол с естественным изгибом, бывает что нужна лиственница с красноватым оттенком, а для некоторых изделия наоборот – с белым…» И чем больше мы слушали про тонкости обработки древесины, тем больше удивлялись глубине знаний в этой области…

     На следующий день мы собрались в тундру, где основное многотысячное стадо оленей. Нам сказали, что нужно проехать по тропе около шести километров. К снегоходу подцепили деревянные нарты, сверху уложили шкуры, перевязав их веревкой. Сергей сел на снегоход и мы поехали… Путь через лес весь в ухабах, на которых мы постоянно подскакивали вместе с нартами. Главное хорошо держаться и правильно сидеть на нартах, конструкция устойчивая и прыгает, словно в ней встроены невидимые качественные амортизаторы. Сергей прибавил скорости, снегоход взвыл…деревья мелькали… Мы выехали в тундру и на очередной кочке правый край нарт поднялся. Перекренить не получалось…летели на одном полозе…кричали Сергею, чтобы сбавил ход…он не слышал...в ушах свистел ветер и наши крики заглушал рев двигателя. Еще одна кочка и мы улетели с нарт в тундру, зарываясь в снег. Сергей обернулся, остановился: «Чего не держитесь?» Усевшись, двинулись дальше… Через километр мы выехали на огромное, чистое тундровое пространство, по которому живой рекой двигалось громаднейшее стадо оленей. Всякий раз это зрелище не оставляет равнодушным. Когда стадо идет, то развесистые рога идущих рядом оленей задевают друг друга и издается клацание. Когда идет многотысячное стадо, то это клацание превращается в некую естественную музыку, музыку живой тундры… Можно долго смотреть на отходящую «живую реку»... Мы дождались, пока олени перешли тундру и остановились вдалеке, у леса. Огромное стадо превратилось в живую темную полосу на горизонте. Послышался шум двигателя снегохода и через несколько секунд на снегоходе показался Алексей. На сиденье, сзади сидела собака. Не смотря на то, что снегоход летел на полном ходу, собака сидела ровно и, балансируя, смотрела по сторонам.
     - Алексей, а собака у тебя не падает, когда ты так едешь? – спросили мы, когда он остановился.
     - Никогда не падает, постоянно со мной ездит…привыкла, - ответил он, улыбнулся.
     - Красиво олени идут, - степенно сказал Сергей.
     - Поедем чай пить в соседние чумы? – спросил у нас Алексей. 
     - Далеко?
     - Нет, не далеко. Километров десять.
     Проехали мы совсем не десять километров, а гораздо больше. Подъехали к трем чумам, зашли в гости к родственникам Алексея. За мороженым муксуном и горячим чаем после дороги нам показывали фотографии разных лет. «Вот здесь мы осенью на Ямале, переходим через реку», - комментировал Алексей. На фотографии: аргиш переходит водную преграду, что на пути к новым пастбищам - упряжки оленей с загруженными нартами идут через речку. Такие переправы требуют не только знания и умения, но и внимательности, точной координации, слаженности в действиях. Алексей перелистывал фотоальбом, рассказывая про запечатленные сюжеты и было видно, как он внутренне погружался в события прошлого, словно они происходили сейчас. Казалось, что когда он смотрел на свои фото из раннего детства, то становился ребенком… когда же смотрел на сюжет прошлогодней осени в стойбище, то становился взрослым и серьезным человеком, с переживанием всех сложностей и ответственностей за работу. Он вспоминал погоду, настроение, все действия до мелочей, проживая вновь годы с эмоциями и внимательностью. 

     Мы хорошо согрелись в чуме, подкрепились и после интересного рассказа Алексея, поблагодарив хозяйку чума за теплый и добрый прием, поехали в обратный путь. Так прошел почти весь день. Спустя некоторое время уже стемнело и на снегоходах включили фары. Мы ехали по снежной тундре. Алексей ехал первым, показывал дорогу: «Совсем замело, следов снегохода вчерашних не видно». Потом он свернул и мы поехали по совсем другому пути. Ненцы очень хорошо ориентируются. Чуть позже мы выехали на автозимник, который проходил рядом с железной дорогой 501-й стройки. Вблизи показался мост, который напомнил нам об экспедиции прошлой осенью. Далее мы проехали мимо лагеря «Щучий». Вечером приехали к чумам. 
     - Вы где были? – спросил Пэля.
     - К родственникам ездили на чай, - ответил Алексей.
     - Сколько до туда километров, ведь больше десяти? Лагерь «Щучий» находится в 42 км от Надыма, а мы были дальше. Это же больше 20 км отсюда - поинтересовались мы.
     - Десять или двадцать пять, да какая разница? – ответил Алексей и улыбнулся.
     Мы посмеялись и пошли в чум. Действительно, для ненцев такая разница в километраже не существенна. Неудивительно с ними поехать попить чая и за 50 км, и за 70км. Постоянно кочуя по северным просторам, они в основном меряют расстояние по пятьдесят или по сто километров. Ну а плюс минус тридцать километров – это мелочи жизни. «Алексей любит поездить», - прокомментировал Пэля.
     Вечером после ужина мы собрались в чуме Алексея, смотрели по телевизору сюжеты нашей экспедиции по 501-й стройке. У ненцев есть небольшие телевизоры и DVD плейеры, работающие от мобильной электростанции (программы не показывает по причине удаленности). По вечерам, не надолго все собираются в чуме посмотреть какой-нибудь фильм. 
      Спать ложатся все рано, потому что на следующий день вставать в 5 утра (так ежедневно). Ночью печка не топится, но все равно тепло под ягушкой (женская одежда из оленей шкуры, которой укрываются ночью). 
     Утром в чуме свежо, прохладно. Хозяйка затапливает печь и помещение наполняется приятным теплом. За завтраком нам сказали, что в этот день будут разбирать чумы и переезжать на новое место, что несколько километров севернее.
     - Пэля, как вы из большого стада потом своих оленей отделяете? Метки какие-то есть? – спрашиваем мы.
     - Есть и метки…есть олени без меток, - отвечает Пэля.
     - А если нет метки, то тогда как?
     - Так я же своих оленей всех знаю.
     - Как? Они же все похожие? Да и много их…десятки, сотни…
     - Люди тоже все похожие: голова, две руки, две ноги. Вы же не путаете людей? А я не путаю оленей. Всех знаю… Да и олени нас знают… – рассудительно пояснил ненец.
     Еще не было шести часов утра, а на улице уже началась работа: ненцы начали собирать вещи и укладывать их в нарты. Из соседнего чума вальяжно вышел кот и начал валяться в снегу (к хорошей погоде). На улице действительно пробивались яркие лучи солнца. Наблюдать со стороны очень интересно за сборами перед касланием. Все четко выполняют действия и никаких лишних слов, дел. Мужчины собирают мужские нарты и укладывают свои инструменты (топор, инструменты для изготовления нарт), женщины укладывают свои (двуручная пила, доски для выделки шкур и др.). Примечательно то, что женщины не прикасаются к инструментам мужчин, а мужчины к инструментам женщин. Вообще инструмент является не просто приспособлениями, а сугубо личными вещами, которые кроме хозяев никто не берет в руки - это внегласное правило. 
     Коту видимо надоело крутиться в снегу, он запрыгнул на загруженные нарты и удобно уселся, чтобы лениво наблюдать сверху за происходящим. После того, как вещи все были уложены на нарты, начался процесс разбора чумов. Сначала снимали нюки, сворачивали их и укладывали. Когда все покрытия чума были уложены и привязаны к нартам, начали разбор шестов. Буквально в течение часа на месте, где стоял чум ничего не осталось. 

     После того, как все вещи, чумы были собраны и уложены, ненцы сделали загон для отбора оленей в упряжи. Для этого выстроили нарты в виде буквы «П» и между ними натянули сетку так, что остался только свободный вход с одной стороны. Перед тем, как подогнали оленей, чуть поодаль около укатанной дороги от чумов ненка привязала собаку. «Чтобы дорогу охранял и олени на нее не свернули», - пояснила она. На пса была возложена важная задача – не пустить несущихся оленей на дорогу. Как только стадо из более ста оленей появилось на горизонте, собака начала ответственно лаять, подпрыгивать, всем видом показывать, что путь сюда закрыт и оленям здесь делать нечего. Со всех сторон стадо сгоняли в загон собаки и ненцы на снегоходах. Как только основная масса оленей зашла на место, ненки с веревкой в руках перекрыли вход в загон. Вокруг, среди леса по сугробам еще носились олени на довольно высокой скорости. Из под копыт кусками в разные стороны летел снег. Некоторых из них согнали собаки, остальных ловко поймали ненцы с помощью тынзянов и проводили к общему стаду. К оленям в общем стаде часто прибиваются дикие и поэтому, их приходится впоследствии тоже приручать. Когда все олени были в сборе, то ненцы выбрали отдельных для упряжи и вывели их из загона. Женщины выбирали и выводили оленей для женских нарт, мужчины для мужских и грузовых. Буквально за минуты надевалась упряжь и нарты готовы к касланию. 

     Когда все упряжки готовы, ненцы еще раз все проверяли. Мы в это время поехали на снегоходах вперед, чтобы сделать видео и фотосъемки. К нам подъехал Костя - сын Пэля. Парень заканчивает учиться в восьмом классе, он уже взрослый оленевод. Вместе со всеми мужчинами он ежедневно работает в тундре с огромным стадом оленей, ловко управляется с тынзяном. Надо сказать, что дети в стойбище рано взрослеют, потому что с самого раннего детства уже общаются с оленями и посильно помогают по хозяйству. Некоторое время мы поговорили, вскоре на горизонте послышались голоса – аргиш шел в нашу сторону. Впереди на оленей упряжке ехал Алексей. Первой упряжке сложнее идти по неутоптанному снегу и олени проваливались в сугробах. Когда упряжка Алексея поравнялась с нами, то впечатлила протяженность всего каравана – он заканчивался в области горизонта. Каждой последующей упряжке идти легче, потому что укатывается снег впереди идущими. В начале всей вереницы едут мужчины, за ними женщины и дети. Завершает аргиш упряжка ненцев преклонного возраста (в конце ехал на упряжке дедушка, которому уже за семьдесят лет). К старикам ненцы всегда относятся с уважением. Вообще младшие слушаются старших - это поведение продиктовано жизнью. Старшие больше знают и умеют, у них больше опыта. Старшие же, в свою очередь внимательно относятся к младшим и обучают их искусству жизни в дикой природе. Мальчишки учатся у мужчин (охоте, рыбалке, оленеводству, искусству изготовления нарт), девочки обучаются у женщин вести хозяйство, шить и выделывать шкуры, разделывать рыбу, готовить, устанавливать и разбирать чум. Работа в тундре четко распределена и это залог нормальной жизни в суровых условиях.

     Мы стояли и наблюдали, как аргиш медленно уходит, скрываясь за горизонтом. Чуть погодя, мы поехали следом. На открытом участке тундры ненцы остановились и распрягли оленей, начали расчищать площадку от снега под чум. Олени тем временем уже на новом месте начали искать ягель. Они мастерски выкапывают копытом довольно глубокие ямы и засовывают туда голову так, что наружу торчат только рога. Северное жилище – чум устанавливали женщины. Мужчины только помогали поднимать шестами нюки. Сначала на месте чума был уложен железный лист под печь. (Порядок установки чума не случаен, это связано не только с представлениями о мире, верой, но и практичностью. Миропредставление ненцев не простое в описании. В нем существуют Боги и духи, сложные взаимоотношения между ними и людьми. Мы не будем здесь об этом писать, потому что это большая отдельная тема, в которой есть и процесс образования земли, и появление разных животных, злых духов и добрых, предания о народе сихиртя и много другого. Ограничимся лишь тем, что существует Небесный Бог – Нум и подземный в противоположность небесному – Нга. Под верхним отверстием чума (которое связывает с небом) на землю укладывают железный лист, который прикрывает проход в подземный мир). На лист устанавливается печь, укладываются доски, циновки из веток и травы, потом шкуры. Когда хозяйка чума уложила шкуры, то Пэйяк разлегся на одной из них и сладко задремал (он точно знает, где жилище…хотя чума еще нет). 

     После того, как уже установлена и затоплена печь, уложены все вещи, и приведено все в порядок внутри будущего чума, начали устанавливать шесты. В начале установили три шеста, связанных сверху, под них подложили оленьи шкуры. Далее женщины установили остальные шесты. (Смотря, как быстро растет чум, невольно удивляешься ловкости и силе женщин в серьезности обустройства жилища. Хозяйка практически одна устанавливает чум из довольно длинных и увесистых шестов. Мужчины изредка помогают только там, где она не может справиться сама.) После установки всех шестов хозяйка чума установила шест симзы (священный шест, который устанавливается внутри чума) и подвязала поперечины. Печь в это время уже вовсю топилась и на ней грелся чайник. Далее, мужчины с помощью шестов подняли тяжелые нюки, которые с помощью нескольких шнуров крепятся внизу. (Шнуры натягивают по диагонали, чтобы они облегали площадь поверхности конуса чума. За счет этого прижимаются нюки и не срываются при сильном ветре.) Когда было закреплено все покрытие чума, то снизу наружной стороны край прикопали снегом. В четыре часа дня мы уже сидели на новом месте в чуме за столом, ели и пили чай. Всё на своих местах: также подвешена керосиновая лампа, также возле входа лежит гусиное крыло (оно служит веником для подметания пола), палка для обивки снега с обуви, слева висит умывальник, на шкурах лежат собаки….создается впечатление, что никуда никто не уезжал…всё как на прежнем месте. 

     Пока не начало смеркаться, мы собрались обратно в город. Чудные, незабываемые дни среди оленеводов каждый раз изменяют внутреннее наше состояние. Когда вновь видим этих терпеливых и умелых людей, когда приобщаемся к культуре и образу жизни этого северного народа, когда вновь с рук кормим подрастающих оленят, когда невысокий, но сильный и гордый Пэйяк смотрит внимательными глазами вдаль…понимаем, что наполнились чем-то неуловимым настоящим, словно приобрели в этой жизни огромное невидимое богатство. Пройдет еще два-три дня и вновь аргиш из упряжек через бескрайние снежные просторы пойдет дальше на Север, туда, где еще не наступает весна, на Ямал, в поселок Яр-Сале, название которого переводится как Песчаный Мыс. 
 
Ссылка на фотоальбом: /fotousers/u-kochevyh-olenevodov/

Комментарии

Автор Комментарий
 Zahar
#1 Дата 07.04.10
Круто!!! Я тоже туда хочу
 oleg kosmos
#2 Дата 07.04.10
да, ребята постарались отчетец написать, молодцы. жаль дочитать не успеваю - в субботу" посмакую"
 Pelageya
#3 Дата 16.04.10
Здорово, здорово, здорово! Ездить пить чай в соседний чум и пес, подпрыгивающий, чтоб отогнать оленей - может, это только сказка?..
 светлна
#4 Дата 16.12.10
так интересно читать сидя в теплой городской квартире.........
Сайт сделан на SiNG cms © 2010-2024